Легковушек было тоже всего четыре, горьковские модели М и МД являлись всё тем же Форд А и до знакомой мне "М-ки" ещё не доросли. А вот ЗИЛ-140 и ЗИЛ-160 я, как ни напрягал память, припомнить не мог. К счастью, здесь было кого порасспросить, так как вокруг машин прохаживался не кто иной, как мой старый знакомый, главный конструктор ЗИЛа, Важинский. Увидев меня, он ещё издали помахал рукой и подойдя, заговорил на тему, которая волновала его в данный момент больше всего.

— Ну, как? Нравятся наши машины?

— Выглядят оригинально, — скупо ответил я, отмечая первое, что бросалось в глаза. Действительно, в целом, машины своими округлыми формами соответствовали моде 30-х годов и были вполне "на уровне". ЗИЛ-140 отличался тем, что имел сзади багажник и был седаном, а 160-ка была выполнена в кузове "лимузин". Всё бы ничего, только капот машины имел почти идеально круглую в плане форму, нарушавшуюся только небольшим треугольным вырезом в районе лобового стекла, и открывался вверх! Моторный отсек был похож на низкую перевёрнутую вверх дном кастрюлю, к которой были плавно пристыкованы крылья колёс, вынесенных несколько вперёд. Радиатор машины располагался строго над передним мостом и прикрывался красивой решёткой со, скорее обозначенным, чем реально существующим массивным центральным ребром. По обе стороны от него, попарно вертикально, в корпус машины были вмонтированы фары ближнего и дальнего света, а указатели поворота разместились на крыльях. Вообще, глядя на машину спереди, сразу приходил на ум, ещё не существующий в этой реальности, танк "Черчилль".

— Красиво выглядят! Кузов итальянцам заказывали, ателье "Пининфарина". Слыхал?

— Конечно, Евгений Иванович! Каждый день! Вот как проснусь, мне сразу докладывают, что там в этой "Пининфарине" делается.

— А ты не ёрничай. Мы, между прочим, за их работу лицензией на "сто-второй" мотор расплатились.

— Как!? — я опешил от такого поворота событий, — Что ж вы натворили, едрёна кочерыжка! Вы что, не понимаете, что итальянцы — фашисты и наши будущие враги?

— Да ты не шуми, не шуми. Решение не мы принимали. Даже не знаю, с каких высот оно к нам свалилось. Не нашего ума это дело, да и не твоего. Давай-ка я тебе лучше про машины расскажу.

Лекцию Евгения Ивановича, который, видимо тренировался на нас, прежде чем выступить в "высшем свете", я слушал вполуха, в расстроенных чувствах, автоматически отмечая для себя только самое важное. "Сто-вторые" движки на обеих машинах, причём, на бронированном лимузине, который выдержал обстрел из стандартных трёхлинеек — танковая 160-сильная модификация. Новая трёхскоростная коробка с синхронизаторами на первой и второй передачах. Мосты прежнего АМО-2. Усиленная подвеска и чуть более широкая резина на "броневике". Вот в общем-то и всё.

Эпизод 7

Когда мы закончили осмотр, куранты на Спасской башне как раз били полдень. Демонстрация боевой техники, по расписанию, уже должна была идти полным ходом и я поспешил к месту действия, согласно приказу Власика. Однако боец, стоящий в оцеплении оказался неумолим, ссылаясь на приказ Паукера, он меня так и не пустил за плакат-ширму, угрожая даже пырнуть штыком. Делать нечего, придётся ждать, когда высокое начальство само пожалует. Между тем, на Ивановской площади завершились последние приготовления, "Кировец" занял место в центре открытого каре, образованного остальными машинами. От гостевой стоянки тоже постепенно подтягивались люди, оставаясь пока за оцеплением. Судя по сверкавшим то там, то здесь, вспышкам магния, присутствовали там и журналисты.

Спустя ещё полчаса появились, выйдя из здания Сената, главные действующие лица. Верхушка партии двигалась плотной группой, сердцевину которой образовывала тройка — Сталин, Киров, Орджоникидзе. Как только первые лица вышли на площадь, кремлёвская охрана пропустила туда же приглашённых гостей и толпа образовалась немаленькая. Это сборище поочерёдно перетекало от одного экспоната к другому, начав, разумеется, с самого главного.

Я смешался с лопотавшими по-бусурмански иностранцами и старательно делал вид, что просто погулять вышел. О чём представители заводов говорили со Сталиным и его свитой, среди общего гомона разобрать было невозможно. Вдруг, недалеко от меня, кто-то с резким акцентом громогласно усомнился в том, что "Кировец" может передвигаться самостоятельно. Путиловцы не могли оставить этот вызов без ответа! С благожелательного согласия Кирова самосвал завели и, откатившись назад метров на десять, вернули на прежнее место. При этом, глядя на движущуюся на них громадину, люди, кому не требовалось "держать марку", невольно подались назад.

Прецедент был создан, и подобная процедура повторялась теперь с каждым экспонатом, в различных вариациях. Гусеничные трактора не только катались взад-вперёд, но и демонстрировали поворотливость, а машины делали короткие поездки — пару раз объезжали зрителей кругом. Причём ЗИЛ-160 Киров "пилотировал" лично, а Сталину выпала роль пассажира. Наиболее любопытным и наглым иностранцам тоже дали возможность покататься, но уже на ЗИЛ-140 и с водилой из кремлёвского гаража.

Ничего предосудительного вокруг не происходило и я, успокоив себя мыслью, что если бы кто и хотел устроить покушение, уже десять раз мог это сделать, занялся своими делами. Отодвинувшись совсем в задние ряды я расстегнул клапан кобуры и достал оттуда заныканый час назад пирожок. Вдруг рядом кто-то заголосил не по-нашенски и я, обернувшись на крик, получил магниевую вспышку прямо в глаза. Сквозь яркий свет мелькнула тень и я, на рефлексах, уклонился, пропуская летящее тело мимо себя. Порадоваться удаче я не успел, так как противник оказался не последним и меня, полуслепого, задавили количеством и сбили с ног. Перед лицом мелькнул носок сапога и я отключился.

— Любимов, едрёна кочерыжка!!! — орал Власик, когда в медпункте я пришёл в себя от резкого запаха нашатыря, — Каким ослом надо быть, чтобы такое устроить!?

— Виноват…

— Знаю!!! Что с тобой делать, скажи!?

— Понять и простить…

— Пять суток ареста!!! — казалось, лицо начальника вот-вот брызнет кровью, таким оно было красным.

— Есть, пять суток ареста.

— Домашнего. — смягчившись добавил Власик. — Всё равно эти дни тебе как выходной положены.

Лимузинье сердце

Эпизод 1

Погожий весенний денёк, четвёртое апреля, хочется жить, а заняться нечем. Не сезон ещё для огородничества, да и по дому во время весенней слякоти не многое сделаешь. Пользуясь непривычным избытком свободного времени, вчера и позавчера я устроил техобслуживание своего "Газика". В меру возможностей, конечно. Поменять удалось только масло, которое Пётр Милов умыкнул с судоремонтного, прямо скажем, нелегально. В остальном пришлось ограничиться промывкой, чисткой и перетяжкой. Зато теперь состояние своего железного коня я знал наверняка.

Своим я про арест ничего не сказал, чтобы не волновать, благо меня никто не охранял. Видимо, начальник решил меня застращать, но правила этой игры я выполнял неукоснительно. Кто знает, может у Власика здесь сексоты навербованы? Занятие с машиной послужило благовидным предлогом, чтобы отказаться от всех походов по магазинам, прогулок и культурных программ, но была и ещё одна причина, гораздо более существенная. Отправляясь домой, я получил причитающийся мне оклад. Вернее денежный эквивалент пайка, который был положен мобилизованному рядовому войск ОГПУ. На эту сумму может и можно прокормить бойца один месяц, закупая продукты оптом и по госценам, но не семью из почти уже четырёх человек. Полина тоже получала в библиотеке немного и вопрос питания встал во весь рост.

Оценив ситуацию, я понял, что подрабатывать не получится. Впаяют "дискредитацию" вмиг и пропишут маршрут на север, чего мне по понятным причинам, очень не хотелось. Вообще из органов есть всего три выхода — лагерь, инвалидность или смерть. Ни один из них мне не подходит. Остаётся только надежда на отмену военного положения и демобилизацию, но это самое положение почему-то никто отменять не спешил, хотя война давно кончилась. Оставалось только продавать что-то ненужное, но для этого надо сначала это ненужное купить. Опять статья.