Эти соображения меня немного "притормозили", но в корне это ситуацию никак не меняло! Как говорится — телу не прикажешь, оно всё настойчивее требовало своего. Я окончательно потерял покой и, в добавок, сон, попросил Энглера выписать мне снотворное, не мог ни о чём думать, кроме как о округлостях фигуры моей медсестры. В сложившейся ситуации единственным приличным выходом было загрузить физически свой организм настолько, чтобы ему не хотелось ничего, кроме как жрать и спать. Обычная зарядка превратилась в непрерывные занятия физкультурой на свежем воздухе с утра до вечера, прерываемые только приёмами пищи и треклятыми прогулками. Бег на всё более длинные дистанции чередовался с силовыми упражнениями и растяжками, отрабатывать какие-либо приёмы рукопашного боя я избегал, справедливо полагая, что человеческое тело — само по себе оружие, но отказать себе в удовольствии помолотить грушу конечно же не мог. Грушу, как и штангу, и пудовые гири, заменившие выпрошенные мною у Греты два чугунных угольных утюга, предоставил в моё распоряжение лично доктор Энглер, нехотя согласившийся со мной, что физкультура, безусловно, полезна для здоровья, но занятия должны протекать под строгим медицинским контролем во избежание перенапряжения и опять приставил ко мне Анну. Какое там перенапряжение! Присутствие красавицы, не скупившейся на комплименты в мой адрес, действовало на меня как мощнейший энергетик и я выдавал такие результаты, о которых не мечтал и в свои более молодые годы. В такой ситуации оставалось только, в буквальном смысле, спасаться бегством, так как в этом случае медсестра сопровождать меня явно не могла.
В один из дней, уже в начале третьей недели моего пребывания в санатории, нашу парочку, как раз возвращавшуюся с прогулки, прямо у моего коттеджа перехватил один весьма примечательный молодой человек, глянув на которого я невольно выдал.
— О, терминатор! — настолько он был похож на молодого Шварцнеггера, разве только шевелюра была абсолютно белобрысой. Бугай улыбнулся и приятным голосом, плавно, словно и не по-немецки, что то заговорил, Анна стала переводить.
— Господин Любимов, позвольте представить Вам Курта Мессера. Курт говорит, что для него большая честь познакомиться с таким выдающимся спортсменом, как вы. Курт предлагает вам принять его вызов и сразиться с ним в боксёрском поединке.
Э, нет ребята! Мне ещё тут почти две недели отдыхать. Если так пойдёт, то мне каждый день с кем-то драться придётся. Оно мне надо? В конце-концов, я приехал, официально, здоровье поправить, а не потерять!
— Анна, переведи, пожалуйста, уважаемому Курту, что мне взаимно приятно с ним беседовать и, коли он так хочет помериться силой, предложи ему это сделать прямо сейчас, сыграв со мной в игру. Правило просты — нужно устоять на ногах держась своей рукой за руку соперника.
Забаву эту, во всех разновидностях и применением подручных средств вроде палки, я любил давно и не без основания считал себя в ней докой, к тому же это не несло никакого риска травматизма ни мне, ни противнику. Молодец расцвёл, показав все свои тридцать два здоровых зуба, и махнул мне рукой, предлагая сойти с посыпанной песком расчищенной дорожки на свежий снег. Первая схватка, на левых руках, закончилась быстро, вторая — на правых, продлилась чуть дольше. Господин Мессер сделал правильные выводы из первого поражения, поняв, что масса и сила тут далеко не самое главное. Поднимаясь на ноги и отряхиваясь, сквозь смех, настырный австриец не желал отпускать меня миром, Анна переводила.
— Господин Мессер говоит, что вы сильный соперник и настаивает на реванше, но уже в боксёрском поединке. Отказаться будет не честно с вашей стороны.
— Я боюсь, что доктор Энглер, под опекой которого я нахожусь, будет против и я не хочу нарушать предписания врача, — попытка была хорошей, но безуспешной.
— Господин Любимов, Курт вне всякого сомнения я не стал бы обращаться к вам с такой просьбой, если бы существовала хоть малейшая опасность для вашего здоровья. Разумеется, сначала он имел разговор с вашим врачом и получил согласие.
Ага, а мордобитие это не опасно для здоровья!? Любезный тон беседы начал меня раздражать, подмывало выматериться. Ведь первый матершинник — первый цивилизованный человек. Он в драку не полез! Но, раз этот индивидуум так настаивает, то стоит попробовать его напугать, в крайнем случае, бой пойдёт по моим правилам.
— Раз так и вы бросаете мне вызов, то, по дуэльному кодексу, выбор оружия остаётся за мной. Бокс слишком мягок для настоящих мужчин, — в этом я, конечно, не прав, но надо создать соответствующее настроение, — поэтому я выбираю бой без правил. Вернее, с минимальными ограничениями. Нельзя выкалывать глаза и отрывать уши, всё остальное разрешается. Поединок продолжается до тех пор, пока один из нас будет в состоянии сражаться. Вас, дорогой Курт, такой вариант устраивает?
— Господин Мессер восхищён вашим мужеством и принимает условия, — перевела Анна слова австрийца, сказанные после короткого раздумья. — Бой состоится завтра в одиннадцать часов дня на лужайке перед главным корпусом пансионата.
Вот зараза неугомонная! Сам напросился! Я не я буду, если не отрихтую тебя, как Бог черепаху.
Эпизод 9
Сегодня воистину хороший день, чтобы умереть! Низкие серые тучи, готовые вот-вот разразиться снегопадом, наводили тоску на окружающий мир и лишали его зимнего очарования. Небольшой морозец, не более трёх-пяти градусов, не мог послужить помехой зевакам, которые невесть какими путями узнали о предстоящем бое. Вот уж не думал, изредка раскланиваясь на прогулках со встречными парочками, что в пансионате может быть столько народу. В ресторане даже на ужин, когда можно было потанцевать под живую музыку, никогда столько не собиралось. Наблюдая за зрителями, я даже подметил, что организован тотализатор и мне было бы очень интересно узнать, каковы ставки. Подозреваю, что не в мою пользу. Противник и моложе и крупнее меня, да и выглядит несколько увереннее, охотно отвечая на реплики и, видимо, подначки из толпы. Меня же стесняла сама обстановка. Я им что, клоун что ли? Нашли себе развлечение!
Доктор Энглер вызвался судить поединок лично, впрочем, это, по идее, должно было свестись к констатации факта, что один из нас спёкся. Тут же, в первом ряду, пользуясь правами моей личной медсестры, присутствовала Анна, моё наказание за грехи. Курт крутился на противоположном конце "арены", одетый в свитер, лыжные штаны и обутый в массивные добротные ботинки. У меня же адреналин буквально кипел в крови и мне было жарко, поэтому я полностью разделся до пояса и скинул обувку, оставшись босиком в одних брезентовых штанах. Зрителей это изрядно развеселило, а мне было приятно ощущать, как пушистый снежок холодит босые ступни. Ещё одним предметом одежды, на котором настоял Энглер, были классические боксёрские перчатки, делающие борьбу крайне затруднительной, поэтому упор следовало делать на ударную технику.
Ассистент Нордена толкнул короткую речь, видимо представляя нас зрителям и подозвал поединщиков на центр, обратившись к каждому на своём языке.
— Пожмите друг другу руки, — что мы и сделали, — начинаете по моему свистку. Условия вам известны. Второй свисток означает прекращение боя. Готовы? Отступите на два шага.
Австриец не семенил, отступил широко. Рассчитывает на длинную дистанцию? Пусть так, мне даже лучше. Энглер свистнул и сознание как бы раздвоилось, одной частью сосредоточившись на движениях тела, а второй, как бы отстранённо, со стороны, оценивая ситуацию в целом. Левша, но это ему против меня мало поможет. Курт пружинисто подпрыгивая и крутя огромными кулачищами, за что я мысленно сразу же обозвал его "наглом", начал быстро сближаться, за что и получил лоукик по внутренней поверхности бедра передней, правой ноги. Больше прыгать не будет. Сменив стойку на левостроннюю я тут же отработал по той же цели, но уже по внешней поверхности. Судя по всему, классический боксёр просто не знал, как этой напасти противодействовать и ноги не берёг, поэтому, когда, стремясь достать меня "двоечкой" напрямую, перенёс центр тяжести на ведущую, левую ногу и оттолкнулся ей от земли, подбитая правая не выдержала массы и он провалился. Совсем немного. Но мне хватило, чтобы провести контратаку поверху, вернувись в "правильную" стойку и чувствительно достав соперника, который немного поплыл. Дальше бил уже только я, сократив дистанцию и обрушив на господина Мессера серию ударов, завершив её захватом за шею и работой коленями в стиле тайского бокса по корпусу и, под конец, по голове соперника. Это был разгром. Австриец упал, а я, отошёл в сторону, решив, что дело сделано. Энглер начал считать, и каково же было моё удивление, когда на "семи" Курт поднялся. Встать-то он встал, даже руки держал, но уже было видно — не боец. Поэтому я, рисуясь, просто зарядил ему классическую "вертушку" в корпус, не став поднимать выше из-за опасения за целость штанов в районе паха, чего никогда не стал бы делать, будь соперник хоть немного в себе. Вот на этот раз действительно всё. Сев на задницу, добрый молодец на секунду завис и медленно, нехотя повалился навзнич. Энглер возвестил окончание боя, который длился от силы минуту-две, а толпа, разочарованно бурча, стала расходиться.