— Хорошая шутка! — Сталин искренне и очень заразительно засмеялся, но я его не поддержал.

— Какие уж тут шутки, когда "Боржом" пить уже поздно.

— Ви что же, и впрямь решили эмигрировать? — не веря услышанному, но уже разволновавшись, спросил Иосиф Виссарионович.

— Надоело, товарищ Сталин, с советской властью за советскую же власть бороться. Там хотя бы точно знаешь, что вокруг одни враги и нечего от них хорошего ждать. А здесь? Свои же! И не про скрытых врагов и перерожденцев я сейчас говорю, а про самых обычных начальников. Один приказал, как Берия, пришёл другой — отменил, как Лихачёв. И всё вроде по закону и правильно, а правды не найти.

— Прекратите истерику, товарищ Любимов! Сбежать он захотел, как Троцкий! — Сталин говорил сердито, но вот злости в его голосе не было, разве что, при упоминании его злейшего врага, — Кому легко сейчас? Всем нелегко! Но мы большое дело делаем, первыми идём! Трудности закономерны! Нам ни в коем случае терять присутствия духа нельзя! А вы? Разнылись, как мальчишка!

— Дайте тогда мне подходящую работу, чтоб я не ныл и дурные мысли в голову не лезли! Хотя бы по тем же шестиствольным пушкам!

— Каким пушкам?

— Вы что же, мою записку не читали?

— Какую записку? — недоумение собеседника было настолько искренним, что я только обречённо махнул рукой и сказал.

— Понятно.

— Расскажите мне об этом деле.

Я коротко изложил суть "Противовоздушной обороны ближнего рубежа" и указал, у кого можно взять письменный экземпляр.

— По этому делу должны дать заключение специалисты, нельзя начинать работу, основываясь только на рассуждениях. А вы, товарищ Любимов, как всегда в своём репертуаре. — уж не знаю, похвалил ли меня Сталин или нет, но потом он с сожалением добавил, — Признаюсь, я и в случае с мотором на вас надеялся, рассчитывал, что вы найдёте какой-то оригинальный выход. Но, раз уж вы единодушны с товарищами Чаромским и Брилингом, ничего не поделаешь.

— Товарищ Сталин, а зачем вам понадобилась бензиновая версия мотора? Если не секрет, конечно.

— Да какие там секреты! Об этом все буржуазные газеты пишут! — ответил вождь с нескрываемой досадой, — Международное положение сейчас очень сложное, опасаемся, как бы враждебно настроенные государства не устроили нам какую-нибудь военную провокацию. Чтобы вразумить ретивых, мы и задумали демонстрацию нашей экономической мощи. Если бы не ваш фокус, то всё бы и прошло гладко, но теперь вся жёлтая пресса обсасывает шутки советских чекистов, которые в кобуре носят не пойми чего. А попутно и насмехаются над трактором с кузовом "лимузин". Подметили по звуку, что мотор один и тот же. Да ещё и изгаляются, что лимузин воняет больше! Вот мы в ЦК и подумали, что если на бензин его перевести, утрём нос бумагомаракам. А то они целую теорию вывели из этого, что мы такие криворукие, что современные легковые машины делать не можем.

Я про себя усмехнулся, похоже, это у отечественных легковушек карма такая, как в анекдоте: "Место проклято!"

— Но, товарищ Сталин, понятно, что стоящий на ЗИЛ-160 фактически танковый форсированный мотор рассчитан на выдачу максимальной мощности, а не на соблюдение экологических норм. Да и обычный "сто-второй" ЗИЛ-140 тоже в этом отношении не блещет, хотя тут приоритетом был ещё и ресурс. Дизель можно модифицировать так, чтобы его выхлоп был почище, но это приведёт к снижению мощности. А бензин тут никакой роли не играет.

— Вы изучали Геккеля? — в жёлтых глазах промелькнуло уважение.

— Кого?

— Вы упомянули его термин, науку о взаимодействии живых существ, — поймал меня на слове Сталин, — но употребили его в неподходящем контексте, применительно к механизмам.

— Я имел ввиду, что опосредованно одни живые существа, травят, в процессе жизнедеятельности, с помощью механизмов других живых существ. Невольно. Но такое воздействие, по возможности должно быть сведено к минимуму. Не выше абсолютно неизбежного порога.

— Тоже мне, философ! — фыркнул Сталин и усмехнулся, а потом серьёзно добавил, — Но мысль ваша правильная. Товарищ Брилинг имеет такое же мнение по дизельмотору "сто-два".

— Но, товарищ Сталин, — я развёл руками, — тогда, очевидно, просто нужен другой мотор. Возможно, подойдёт "сто-четвёртый" ярославский. Его только нужно доработать.

— Вы готовы взять это на себя?

— Есть же целое ЦКБ БД, которое занимается этими вопросами. А специальными флотскими зенитками не занимается никто!

— К сожалению, у центрального КБ не ладится с двигателями для истребителей, которые нам остро необходимы для сопровождения дальних тяжёлых бомбардировщиков Туполева и Калинина. А бомбовозы нам нужны, чтобы сдержать пыл вероятных агрессоров, поэтому ми не можем отвлекать ЦКБ на решение второстепенных вопросов, — Сталин был, очевидно, расстроен, — Эта задача поручена заводу ЗИЛ.

— Я могу завтра приступить к работе?

— Это очень хорошо, что теперь вы так решительно настроены! — вождь был явно доволен результатом беседы, — завтра вас вызовут в наркомат и там, вы получите назначение и конкретную задачу. Всего доброго.

Эпизод 3

Надо ли говорить, что в свете произошедших событий, мой авторитет в глазах четы Миловых, и так не малый, поднялся до заоблачных высот? Да, что там говорить! Он просто вышел в открытый космос! Личное знакомство с каким либо членом ЦК уже воспринималось, как благодать. Но чтобы так, запросто, кто-либо из власть предержащих навещал соседа! Признаться, я и сам после этого события находился в лёгком шоке и пытался выудить из памяти хоть какие-то упоминания о подобных событиях. В первую очередь, меня, конечно, интересовали последствия. К сожалению, биографии партийных лидеров и их связи я не изучал, о чём оставалось только сожалеть. Кто может знать, что в следующую минуту в жизни пригодится?

Оборотной стороной дела было то, что занимательная ночь, которую запланировали Маша с Петром, превратилась в небольшую пьянку. Стресс надо было как-то снимать.

С самого начала я строго проинструктировал супругов, чтобы не вздумали нигде хвалиться, что к нам САМ заезжает. А лучше вообще держать язык за зубами и на вопросы соседей, если вдруг среди них глазастые окажутся, не отвечать. Мало ли как к этому Виссарионович отнесётся, дразнить его совсем не хотелось.

Маша, правда, сначала не теряла надежды на постельные приключения и после пары стопок под солёные огурцы, бывшие единственной доступной закуской, попыталась утащить Петра, закруглив наше общение, но он, размякнув, ответил.

— Мария! У нас серьёзный безотлагательный мужской разговор! Иди спать!

Я, признаться, напрягся, потому, что обычно после таких слов идут претензии по половой линии с вероятным мордобоем на завершающем этапе, но всё оказалось гораздо интереснее. Просто Пётр после визита решил, что все тайны мира мне и так известны, а тем, что мне недоступно, можно безболезненно делиться, так как допуск, по его мнению, у меня должен быть просто рекордный.

— Семён, ты ковёр-самолёт помнишь? — закинул он удочку.

— Ну, помню. — ответил я не показывая интереса, хотя был заинтригован, — Получилось чего?

— Спрашиваешь! Построили аппарат! — Пётр прямо раздулся от гордости, но потом сник, — Вот только покататься на нём не дали. Даже маршевый двигатель не запускали. Как наши ребята его от земли в том ангаре, где паровоз собирали, оторвали, чтобы на свет божий извлечь, сразу прибежал Поздняк. Терентьича помнишь?

— А то!

— Вот! Он всё это дело на контроле держал. Так мы только опробовать эти аэросани решили, как он, ссылаясь на Берию, всё запретил, ангар опечатал, а на следующий день, всех, кто к проектированию причастен был, забрали куда-то вместе с ковриком. С прочих, кто строил, с меня тоже, подписку взяли о неразглашении.

— Так чего ж ты мне это рассказываешь?

— Ааа… Не прибедняйся! — Пётр махнул рукой, — Тебе самому впору такие подписки брать. Да это и не конец истории. Дальше слушай. В январе к нам на завод заказ пришёл на катера. Мы, понятное дело, удивились, затон то до большой воды сухой! А потом смотрю, наши, те, кто ковёр-самолёт конструировал, пожаловали! Да не с пустыми руками! Их, оказывается, прямо в ЦАГИ, в отдельную группу объединили. А уж как в чертёж глянул, да как с ними поговорил! Аэросани в две с половиной тонны грузоподъёмности! Представляешь!? Наш-то коврик всего на двух-трёх человек рассчитан был! Ребята так и сказали — Арктика теперь наша!