— Что, и плунжер стандартный? — хитро спросил, оставшийся начальником отдела после прошлогодних перетурбаций_____

— Нет, с его профилем тебе, дорогой, придётся помучиться.

— Что-то больно сомнительно выглядит эксцентрик на корпусе каналов…

— Принцип ясен, сколько цилиндров — столько клапанов. Если знаете и можете сделать лучше — дерзайте! Это приветствуется.

Дальше уже пошло конкретное планирование работ и разделение ответственности. Мне, кроме общего контроля, достался, естественно, сам мотор. Двигатель решили делать целиком на ЗИЛе, задел остнастки по пускачам ещё остался, но последние достижения, касательно дизелей Мамина, надо было учитывать. Сразу после совещания я отправился на почту и отправил телеграммы-молнии в отделы моего ведомства в Марксе и Сталинграде с требованием выслать в кратчайший срок чертежи, описание всех изменённых деталей 50-2 за прошедший год. Рекорд поставили немцы, испортив лейтенанту Поздняку рыбалку, любившему посидеть в тишине с удочкой на охраняемой территории, что гарантировало от конкурентов. Поплавковый АИР-5 приводнился прямо рядом с ним, распугав всю плотву, и курьер-чекист, встав на поплавок, громко поинтересовался, кому можно сдать документы и посылку. Как бы то ни было, утром следующего дня я их уже имел перед глазами. Из Сталинграда вести пришли чуть позже, по железной дороге.

К этому моменту у нас уже вовсю крутился на стенде стандартный насос, но с изменённым толкателем — шестилучевой звездой. А мы, тем временем, рассматривали разные варианты клапанного механизма ТНВД и решили, в конце-концов делать два варианта. Первый, мой, был сложен в плане компоновки в корпусе, но имел гораздо более короткие трубопроводы. Второй, с размещением каналов в кольцевой муфте вокруг вала, экономил целых три шестерни и хорошо вставал в корпус, но требовал длинных коммуникаций. Впрочем, проблема была не в самих трубках, а в их стыках, которых хотелось иметь как можно меньше.

Приблизительно таким же темпом шла работа и дальше, благо ничего принципиально нового изобретать не приходилось и новый мотор рождался как комбинация различных деталей серии 50 и 100. Лучше всего это было видно на примере коленвала 100-го калибра со щёками 50-го. Это тянуло за собой мелкие изменения шатунов и так далее.

Как бы то ни было, через две недели уже имелся готовый 4-х цилиндровый блок с "усечённым" ТНВД, плунжерная часть которого была новой, а распределительный клапанный механизм остался от предшествующего поколения. Мотор погоняли на стенде, зафиксировав максимальную мощность в 75 лошадиных сил. Падение мощности после мероприятий по "экологизации" оказалось больше, чем в сотой серии, что объяснялось применением неоптимального, избыточного компрессора и увеличения потерь на трение вследствие роста геометрических размеров нагруженных деталей. Встал вопрос об испытаниях одноблочного мотора на шасси и тут я убил сразу двух зайцев, а может и трёх, пожертвовав для этих целей свой "Газик". Третий заяц был неявный, перед тем как отдать машину в работу я, при помощи Петра Милова, выкинул оттуда бензиновый движок и припрятал в сарае. Что с ним делать, пока не знаю, но моё и выбрасывать жалко.

Для установки 50-4Ч на Форд-А потребовалось установить переходник-редуктор, так как оси мотора и коробки не совпадали, как и рабочие обороты. Все работы по "пересадке сердца" заняли три дня, которые я, буквально, промаялся без колёс. Когда же, наконец, отогнав штатного испытателя, уселся за руль и попытался тронуться с места, чуть не впилился в стоящий грузовик. Не ожидал, однако, такого резкого старта. Переключать передачи научился тоже далеко не сразу. Коробка без синхронизаторов, отсутствие тахометра и непривычный звук мотора делали эту задачу просто невыполнимой, пока не приноровился рефлекторно оценивать соотношение скорости и оборотов мотора "на слух". Это всё мелочи, главное — я оказался обладателем эксклюзивного заряженного "Газика", который демонстрировал сумасшедшую для своих собратьев динамику. Правда, как меня не уговаривали, испытания на достижение максимальной скорости я проводить не стал. Жить хочется и машину всё-таки жалко.

Двухблочный мотор был готов за неделю и один день до крайнего срока, и, почти не тратя времени на стендовые испытания, сняв максимальную мощность в 155 сил, его сразу передали для монтажа на шасси. На стенде остался крутиться на ресурс 12-ти цилиндровый 225-сильный вариант, ставить который было пока некуда. ТНВД же, в нескольких экземплярах, крутились на стенде уже давно. В ходе этих прокруток остановились всё-таки на моём варианте компоновки, применив, с одной стороны, посадку распределителя прямо на плунжерную пару и жёстко замкнув с другой стороны на корпус ТНВД боковым креплением. Несколько раз пришлось менять пружины, буквально нащупывая наиболее выносливый вариант по размерам, сечениям, конструкции и стали. В конце концов, поняв, что бесполезно теряем время и таких живучих пружин, чтобы выдержали от десяти до тридцати тысяч циклов сжатия-растяжения в минуту, мы не родим, применили вместо эксцентрика-толкателя полноценный копир, который обеспечивал движение плунжера не только вперёд, но и назад.

На шасси первый дизель 50-8Ч смонтировали на резиновых подушках и стали размещать электро-пневматический "обвес", пользуясь стандартизированными посадочными местами на картере, подгоняя другие крепления к раме прямо "по месту". В результате компрессор разместился в левом боковом развале "икса", там же слева, в свободном пространстве оставшемся от котла прежнего оппозита, встали фильтры. Стартер и генератор смонтировали в правом развале. Соответственно справа же получили свою прописку аккумулятор и баллон ВВД тормозной системы и системы запуска. Последняя была замкнута на два из четырёх цилиндров ближайшего к салону блока, остальные штуцеров не имели. Поршневой компрессор ВВД, традиционно для ЗИЛов, монтировался на коробке передач.

После того, как всё было установлено, обнаружился довольно большой запас свободного места в моторном отсеке перед передним пассажирским сидением и я, своим самодурством, приказал установить там ящик, прикрытый со стороны салона съёмной панелью. Получился этакий гипертрофированный бардачок.

— Семён Петрович, зачем? Возиться с ним только, да салон корёжить! — Важинский был резко против "коробочки", считая её лишней работой, а время поджимало.

— Это абсолютная необходимость, Евгений Иванович, там будет установлена радиостанция.

— Уморил! — Важинский от души расхохотался. — Ты размер себе представляешь? Да это же целый комод! Как ты её засунешь туда?

— Даже думать об этом не буду! Пусть те, кто радиостанции проектируют, теперь исхитрятся. Нам ради них машину, что ли, переделывать?

В законченном виде легковой ЗИЛ, после всех доработок, приобрёл, на мой взгляд, гораздо более гармоничный внешний вид. Исчез глубокий провал спереди, панели фар лишь чуть-чуть были углублены между крыльями и решёткой радиатора, которая, оставаясь такой же узкой, как и раньше, теперь плавно изгибалась по изящной кривой снизу-вверх-назад и продолжалась до самого "родного" круглого капота. Теперь для доступа к мотору требовалось не только поднять крышку "кастрюли", но и откинуть решётку вперёд. Под этой декорацией, вместо прежнего узкого и высокого радиатора, смонтировали стандартный с ЗИЛ-5, который был шире и ниже. Перед ним снизу был установлен маслорадиатор, а воздухо-воздушный смонтировали прямо перед блоком двигателя выше вала. Получилось что он, находясь позади вентилятора на удлинённом валу, получил хороший обдув сверху через горизонтальную секцию решётки. Этому способствовали и её поперечные декоративные планки, отклоняющие набегающий поток вниз. Таким образом, изготавливать новые кузовные панели практически не пришлось, если не считать почти плоских горизонтальных пластин-заглушек между решёткой и крыльями.